Жуков В.И. Методология подхода к объектам информатики как к объектам гражданского правоотношения //Социальные и правовые вопросы развития вычислительной техники и научно-технического творчества. Труды по социальным проблемам кибернетики. Ученые записки Тартуского государственного университета. –Тарту. –1989. –172 с. –С.127-137

---

Наряду с традиционными объектами гражданского права – вещами, услугами, продуктами творческой деятельности (открытиями, изобретениями, рационализаторскими предложениями и другими) в эпоху НТР появились новые, нетипичные. Они не вписываются ни в один из известных институтов права в действующей системе советского гражданского законодательства. К их числу относятся, в частности, многочисленные объекты информатики – механотроники, технотроники, телематики; базы данных (БД), базы знаний (БЗ), банки данных (БнД); объекты математического обеспечения ЭВМ – “модель – метод – алгоритм”, объекты программного обеспечения ЭВМ – “модули объектного кода” и т.п.

Нормальный процесс становления новых институтов права, адекватных этим и им подобным объектам НТР, требует разрешения ряда неюридичеоких и юридических проблем на их “стыке”. Эти проблемы еще не получили своего четкого выражения вовне, в форме, доступной для восприятия специалистами точных наук. Задачи должны быть сформулированы корректно. Трудность данного этапа исследования состоит в том, что он требует совместной научной деятельности представителей различных наук и знаний, пригодных для интеграции. Это, с одной стороны, лица, сведущие в области прикладной математики, кибернетики, информатики, с другой, – лица, сведущие в области гражданского права, желательно из числа специалистов в сфере патентного и авторского права. Данная ситуация напоминает процесс, протекающий на стыке наук при моделировании математиками реального “нематематического” объекта, когда требуется соединить математические и специальные знания о нем.

Настоящая статья рассчитана на специалистов точных наук. Ее цель состоит в том, чтобы добиться большего взаимопонимания между юристами и неюристами, занимавшимися проблемами информатики и рассматривающими ее объекты как товар в гражданском обороте. Для юристов-профессионалов она может представить интерес не только по содержанию (ибо в ней будут изложены известные для юристов положения), сколько по направленности, отражающей конвергенцию естественных и гуманитарных наук. В этой связи обратим внимание на то, что естественные науки имеют дело преимущественно с общеутвердительными или общеотрицательными суждениями, а гуманитарное -с частноутвердительными или частноотрицательными суждениями /19, с. 37/. Отсюда и значительно большее многообразие суждений, парадигм в юриспруденции, в том числе и относительно понятия объекта гражданского права, или правоотношения, а также категории правового режима в науке гражданского права. Однако при всем положительном отношении к плюрализму мнений, в науке гражданского права нельзя приступать к конкретному исследованию без того, чтобы на время оставить в стороне обилие точек зрения и определиться, даже по соглашению, в исходных общеутвердительных и общеотрицательных суждениях, образующих определенную парадигму. Ибо любая нормальная научная деятельность, как справедливо, на наш взгляд, утверждает Т.С.Кун, строится на основе одних и тех же правил и стандартов научной практики. Эта общность установок и видимая согласованность, которую обеспечивают одинаковые парадигмы, представляет собой предпосылки для нормальной науки ./14, :;. 29/. Поэтому и нам предстоит прежде всего определиться в двух исходных общеутвердительных и общеотрицательных суждениях относительно того, что следует понимать под объектом гражданского права, или правоотношения (15 и категории правового режима объекта гражданского права, или правоотношения (2).

I. He вдаваясь в детальную полемику по одному из самых спорных по сей день вопросов в теории гражданского права -по вопросу об объекте права, – зафиксируем три концепции: и качестве устоявшихся в научном обществе ученых-цивилисюв.

Первая концепция. Истоки ее уходят корнями в древнеримское право. И.Б. Новицкий, излагая ее суть, писал, что еще классический юрист Павел заметил различие, которое и нам надлежит знать, а именно – двоякое положение лица, которому нужна та или иная вещь для удовлетворения той или иной потребности. Применительно к нашему исследованию допустим, что речь в настоящее время идет о дискетке. Павел писал, что одно дело, – если лицо приобретает вещь (дискетку) в собственность, и другое, – если это лицо договаривается с собственником вещи (дискетки) о том, что последний обязуется предоставить вещь в пользование нуждающегося лица на известный срок. Между этими двумя способами удовлетворения потребности есть разница. Она заключается не только в том, что в первом случае лицо приобретает вещь не на время, а навсегда, а во втором – вещь предоставляется на определенный срок. Существеннее другое различие. Суть его заключается в следующем: когда лицо приобретает вещь в собственность, оно получает возможность непосредственно воздействовать на эту вещь, в смысле независимости от какого-либо другого лица. И напротив, во втором случае, когда лицо не приобретает вещи в собственность, но, нуждаясь в ней, вступает в соглашение с ее собственником о том, что последний обязуется предоставить данному лицу свою вещь на некоторое время, оно отмеченной независимостью не обладает. Соответственно, в том случае, когда лицо удовлетворяет свою потребность в вещи, имея возможность непосредственно воздействовать на нее, право лица стали называть вещным. В тех же случаях, когда у субъекта нет непосредственного права на вещь, право его требовать от другого лица предоставить вещь стали называть обязательственным. Таким образом, с тех пор различие вещных и обязательственных прав проводится по объекту права: если объектом права признается ведь, – перед нами вещное право, если объектом права служит действие другого лица, так что субъект права может лишь требовать совершения условного действия или воздержания от него, – перед нами право обязательственное /17, с. 73-75/.

Приняв данную концепцию в качестве исходной и за большую посылку, а тот или иной объект информатики на материальном, то есть вещном носителе (например, магнитный или оптический диск), – за меньшую посылку, мы получим вывод: в одном случае (купля-продажа) мы будем иметь дело с вещным правом, в другом (аренда) -с обязательственным. Но как только мы сместим наше внимание на идеальные объекты информатики – математическую модель, алгоритм, программу, воплощенные в машиночитаемой форме в вещном носителе, – данная конструкция окажется “неработающей”. И это понятно, так как в римском праве различали телесную вещь (res corporalis) и нетелесную вещь (res incorporalis). Римский юрист Гай называл телесными вещами такие, которые можно осязать, которых можно коснуться (quae rangi possunt), а нетелесными – такие, которых нельзя коснуться (quae tangi non posaunt). Гай считал, что нетелесные вещи – это то, что состоит в праве (es quae in jure consistuut), например, обязательство. Следовательно, согласно описанной нами концепции, нетелесная вещь – будь то математическая модель, алгоритм, программа и т.п. объекты – суть не вещи в указанном выше смысле, а лишь составная часть имущества. Таким образом, более широкое значение термина res есть предмет, или составная часть имущества.

Этим можно объяснить наличие в англо-американской системе права терминов – tangible asset (осязаемое имущество) и intangible asset (неосязаемое имущество) /24, с. 101/, которыми пользуются при характеристике объектов информатики (например, при юридической квалификации компьютерных программ, наряду с общеизвестными нам hardware (твердый товар) и software (мягкий товар).

Вторая концепция. Она давно и широко известна за рубежом. В нашей стране она впервые была воспринята и развита в 20-х годах Я.М. Магазинером и в последующем получила поддержку и развитие среди ряда крупных ученых-цивилистов, в частности O.С. Иоффе. Она получила название “объекта-действия”. Основной аргумент, на котором данная концепция покоится, состоит в том, что правоотношение, содержанием которого являются права и обязанности, есть всегда отношение общественное, то есть только между людьми. Из этого следует, что не может быть правоотношения между человеком и вещью. При этом мало признать это положение за постулат в теории права, надо сделать, как отмечает Я.М. Магазинер, по крайней мере тот конкретный вывод, что термин “право на вещь” есть лишь условное, словесное сокращение, а не точная научная формула для понимания.

Следовательно, если при анализе и синтезе объектов информатики принять за основу основополагающее положение первой концепции и при этом учитывать различие между телесной и нетелесной вещью, то даже в таком случае необходимо помнить, что сам по себе термин “право на нетелесную вещь”, или “право на математическую модель”, “право на алгоритм” и т. п., есть лишь условное сокращение, удобное в обороте, общении между людьми (в частности, между субъектами конкретного права), но не точная научная формула, которой только и следует оперировать при научном анализе. Впоследствии, после того, как будет получен точный научный результат, можно будет воспользоваться и термином “право на …”, который, будучи словесной оболочкой, не отражает адекватно суть явления. В подтверждение сказанному можно привести используемый законодателем термин “право на открытие” (раздел У Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик “Право на открытие”). Прав И.А. Зенин, который пишет: “Права на открытие вообще не может быть, поскольку невозможно закрепить за кем бы то ни было монополию на использование законов природы” /11, с. 64/. Вместе с тем, как видим, “право гражданства” этот термин получил и им широко пользуются. Однако одно дело пользоваться им в обиходе и совсем другое – при научном анализе, синтезе.

Ценность второй концепции для нас состоит в другом. Она концентрирует наше внимание не столько на телесной или нетелесной вещи, сколько на их свойствах, из которых по закону должны следовать определенные обязательные действия людей, субъектов права. Именно эти свойства и должны стать искомыми в объектах информатики специалистами, сведущими в информатике. При этом не исключаются выявление и фиксация свойств, присущих как телесной вещи, так и нетелесной, в частности, свойств, присущих объектам математического и программного обеспечения ЭВМ.

Приняв данную концепцию в качестве исходной и за большую посылку, а тот или иной объект информатики за меньшую посылку, при условии, что нам известны свойства данного объекта информатики, мы получим искомые данные, которые по воле законодателя войдут в гипотезу и диспозицию нормативного предписания, из которых и будут следовать определенные обязательные действия людей, субъектов права.

Третья концепция. Она исходит из того, что объектом гражданского правоотношения могут быть: вещь, действие, результат духовного и интеллектуального творчества, личное неимущественное благо /23, с. 167-181/.

Каждая из описанных выше концепций на практике “работает” и поэтому имеет право на существование. В частности, третью концепцию лучше всего объяснить с позиции многофакторной модели права /8/. Другое дело, что только одна из них, на наш взгляд, имеет большую разрешающую способность (концепция “объекта-действия”) и поэтому ею следует пользоваться там, где мы имеем дело с так называемыми перекрещивающимися правоотношениями, возникающими по поводу одного и того же объекта – телесного и нетелесного – и где содержание прав и обязанностей зависит не только от воли сторон, но и от свойств, объективно присущих данному объекту.

Продемонстрируем это суждение с учетом разработок одного из сторонников данной концепции Я.М. Магазинера, но только применительно к предмету нашего исследования. Допустим, что действующая в качестве комиссионера импортная организация передала перевозчику для доставки покупателю купленную для него комиссионером ЭВМ с программным обеспечением и застраховала эту машину с программой, погрузив на морское судно. Если воспользоваться первой концепцией, тогда одна и та же вещь – ЭВМ – и программное приложение к ней будут служить “объектом” самых различных прав: комиссионера, перевозчика, покупателя, продавца, страховщика. У различных прав окажется’ один и тот же объект. И, напротив, если мы воспользуемся второй концепцией “объекта-действия”, то в этом случае на данный товар у каждого субъекта права будет “свое” право: у комиссионера – залоговое право в обеспечение уплаты еще не выплаченной за нее комиссии; у перевозчика – право удержания товара до уплаты фрахта; у продавца -право вето выдачи товара до уплаты покупной цены; у товарного склада – право удержания товара до уплаты за его хранение и т.д. Таким образом, при данной исходной посылке вещь является объектом не одного, а многих правоотношений, способных как бы перекрещиваться в ней.

Поскольку объекты информатики имеют сложную структуру, состоящую из “трех граней” /7/, каждая из которых может рассматриваться как самостоятельный объект права, что более подробно будет изложено ниже, число перекрещивающихся правоотношений в этой связи резко возрастает, нам при научном анализе необходимо пользоваться моделью объекта права “объект-действие”.

Итак, определившись в суждении относительно того, что следует понимать под объектом гражданского права, или правоотношения, сведя их к трем парадигмам, каждая из которых имеет свой, только ей присущий юридико-технический инструментарий, в аспекте композиции, приступим к уяснению смысла, заложенного в категории правового режима объектов гражданского права вообще и искомых нами объектов информатики, в частности.

2. В одном учебнике по гражданскому праву под правовым режимом вещи понимается “правовой режим поведения людей, вступающих в правоотношения по поводу вещей”. Например, по поводу основных и оборотных средств и т.п. /22, с. 136/. В другом учебнике говорится: “… порядок пользования, способы и пределы распоряжения и иные правомерные действия людей в отношении вещи, определяемые правовыми нормами, – все это в совокупности называется правовым режимом вещи” /2, с. 168/. В основе каждого определения лежит свое понимание объекта гражданского права. И именно поэтому мы в одном случае встречаемся с термином “правовой режим поведения людей”, а во втором – с термином “правовой режим вещи”. С аналогичными суждениями можно встретиться и в других учебниках и монографических исследованиях по данной проблеме.

В свете изложенного возникает вопрос: на каком теоретическом уровне находится разработка категории правового режима в советской науке гражданского права, которая достаточно широко применяется в исследованиях самых различных цивилистических институтов?

О.А. Красавчиков, поставив вопрос таким образом, справедливо отметил, что популярность анализируемой категории, казалось бы, должна базироваться на научно определенных и обоснованных логических параметрах указанного понятия. Однако попытки выяснить, что же понимает наша гражданско-правовая наука под правовым режимом объектов гражданских правоотношений, обнаруживают два в известной мере труднообъяснимых обстоятельства. Обстоятельство первое. Общее понятие правового режима объектов гражданско-правовых связей, мягко говоря, не сформулировано, а практически и более точно говоря, его просто нет. Если и делаются высказывания по поводу правового режима той или иной разновидности объектов, то в них под таковыми всегда предполагаются вещи (имущество). Само же понятие данного режима по своей определенности невольно ассоциируется с метагалактическими туманностями. Иными словами, как пишет далее O.A. Красавчиков, категория правового режима по сей день находится на уровне интуитивного понятия, которое трактуется субъективно, каждым исследователем на свой манер. Обстоятельство второе. В исследованиях проблем советского изобретательского права у отдельных авторов (к тому же весьма немногочисленных) нет-нет да и промелькнет термин “правовой режим”. Однако какое реальное явление отражается в этом термине даже в тех случаях, когда он употребляется в логической связке с изобретением, понять решительно невозможно /13/.

По-видимому, со столь категорическим суждением трудно согласиться, поскольку отдельным ученым-цивилистам удалось получить обоснованные результаты, достоверность которых подтверждается хотя бы уже тем, что они не только вошли в систему знаний патентного и изобретательского права, но и удержались в ней, послужили точкой опоры для последующих достижений. Так, в области правового режима алгоритмов и программ для ЭВМ можно назвать работы И.Э.Мамиофа /16/, в области науки и техники – работы В.А.Дозорцева/5/,И.А.Зенина /1/, A.A.Подопригоры /I8/, в области права на открытие – труды E.H. Ефимова /6/, в области сравнительного правоведения – публикации В.Р.Скрипко /2I/; применительно к исследуемой нами теме – монографии А.Б.Венгерова /З/ и В.А. Рассудовского /20/, Ч.Н. Азимова /1/, А.Б.Гельба /4/ и других.

Однако O.A. Красавчиков прав в том, что учения о правовом режиме объекта гражданского права нет. Отметим так, есть только предпосылки /15/. При этом, присваивая такую оценку состоянию дел в науке гражданского права, мы имеем в виду учение о правовом режиме на уровне общеутвердительных и общеотрицательных суждений. Если идти по этому пути, то предстоит решить ряд задач, которые мы представляем ниже:

Первая задача. Специалисты в области точных наук, имеющих непосредственное отношение к информатике, должны выявить те явления, которые они могут назвать объектами информатики. Это неюридическая задача.

Вторая задача. Те же специалисты должны выявить присущие этим объектам свойства, описать их признаками, каждый из которых был бы необходим, а все, вместе взятые, достаточны для составления соответствующей формулы, подобной формуле изобретения или формуле открытия.

Третья задача. Она лежит на стыке специальных наук с юридической наукой. Неотъемлемые свойства, присущие объекту информатики, впредь будем именовать атрибутами. Те же свойства, которые присущи ему лишь в некоторых состояниях, – модусами. Последнее качество особенно важно учитывать при определении правового режима объектов информатики, переходящих из одного состояния в другое, при фазовом переходе информации в энергию, или знаний в силу /I2/.

Объект информатики многогранен. В каждом следует выявлять три грани: материальный носитель (А), содержание (Б) и форму (С). Что касается формы объекта информации, то она возможна в трех видах: социальном (C-I), социально-техническом (С-2) и техническом или машиночитаемом (С-3)[1]. Что дает такая классификация?

А. Уже сейчас следует обратить внимание практических работников на то, что, истребуя телесный носитель данных по виндикационному иску (например, магнитную ленту с записанной на ней программой), на основании ст. 144-148 ГК УССР и аналогичных статей ГК других союзных республик, его собственник, помимо возврата телесного носителя (А) машиночитаемой информации (Б, С-3) как индивидуально определенной вещи, вправе также потребовать от недобросовестного владельца возмещения всех доходов, которое это лицо извлекло или должно было извлечь за все время его владения. При этом от добросовестного владельца – всех доходов, которые он извлек и должен был извлечь с того времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате телесного носителя компьютерной программы. В свою очередь, владелец телесного носителя этой программы, как добросовестный, так и недобросовестный, вправе требовать от собственника возмещения произведенных им необходимых затрат на телесный носитель программы с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от его использования. Здесь важно обратить внимание еще на одно существенное положение: если в законодательном порядке установить правило, согласно которому копия с машиночитаемой информации будет произведена равнозначной оригиналу в смысле индивидуально определенной вещи, то сфера применения виндикационного иска значительно расширится.

Б. Защита данного объекта информатики проблематична, но не безнадежна в перспективе, при условии введения нового института права – института интеллектуальной собственности, и юридической квалификации объектов, в частности, объектов математического обеспечения ЭВМ, объектов программного обеспечения ЭВМ /9; 10/.

С. Правовая охрана данного объекта информации возможна на основе института авторского права применительно к двум ее видам (C-I, С-2). Если законодатель или правоприменительные органы приравняют копию объектного кода к исходному, то тогда будет возможна и охрана объекта в виде С-3.

ласти точных наук и специалистов в области гражданского права должна принести пользу на пути товаризации объектов информатики.

Литература

1. Азимов. Научно-техническая информация и право. – Харьков: Вища школа: Изд-во при Харьк. госун-те, 1988. -132 с.

2. Безрук H.A. Объекты гражданских прав // Советское гражданское право / Учебник / Отв ред. В.А. Рясенцев. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрид. лит., 1986. – Ч. I. -558 с.

3. Венгеров A.B. Право и информация в условиях автоматизации управления: теорет. вопр. – М.: Юрид. лит., 1978. -208 с.

4. Гельб A.B. Современное состояние проблемы правовой защиты программного обеспечения ЭВМ: Аналит. обзор. – Таллинн: АН ЭССР, 1979. – 138 с.

5. Дозорцев В.А. Законодательство и научно-технический прогресс / В.А. Дозорцев. ВНИИ сов. законодательства. – М.: Юрид. лит., 1978. – 191 с.

6. Ефимов E.H. Научное открытие, и его правовая охрана. -М.:Юрид. лит., 1971. – 224 с.

7. Жуков В.И. Исходные посылки становления охраноспособности программных средств ЭВТ.//Правовые проблемы программирования вычислительной техники и изобретательства. -Тарту: Изд-во Тартуск. ун-та, 1988. – С. 29-39.

8. Жуков В.И. К вопросу о многофакторной модели права // Тезисы докладов всесоюзной научно-практической конференции “Социальные и психологические науки’в деле повышения эффективности и культуры обслуживания”, – Тарту: Изд-ао Тартуск. ун-та, 1988. – С. 48-ЬО.

9. Жуков В.И. Критерии охраноспособности объектов математического обеспечения ЭВМ // Сборник научных трудов АН СССР, отделение информатики, вычислительной техники и автоматизации. -Л.: Наука, 1988. – С. 33-43.

10. Жуков В.И. Программные средства для ЭВМ. Проблемы правовой охраны // Вопросы изобретательства. – 1988. – № II,-С. 18-22.

11. Зенин И.А. Наука и техника в гражданском праве. – М.Изд-во МГУ, 1977. – 208 с.

12. Каныгин D.M., Кукурина Л.И.  Информационные объекты и их правовое регулирование // Тезисы 1-й  Всесоюзной  межве­домственной конференции  по социально-правовым проблемам информатики. – М.: МЭВЦ, 24-25 ноября 1988 г.

13. Красавчиков O.A. Правовой режим изобретений:  постановка вопроса // Проблемы  советского  изобретательского пра­ва. – Свердловск: Свердл. юрид. ин-т, 1983. – С. 14-41.

14. Кун  Томас С. Структура научных революций / Т. Кун /Пер. с англ. /  Оби.  ред.  и  послесл.  С.Р. Никулинского  и Л.А. Марковой. – 2-е изд. – М.: Прогресс, 1977. – 300 с.

15. Левина E.B., Тамм М.М. Общие и частные понятия правового статуса и правового режима // Правовые проблемы програм­мирования, вычислительной техники и изобретательства.  -Тарту: Изд-во Тартус. ун-та, 1988. – С. I22-I34.

16. Мамиофа И.Э. Охрана изобретений и технический прогресс.-М.: Юрид. лит., 1974. – 199 с.

17. Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права / Учеб­ник /. – М.: Госюриздат, I960. – 240 с.

18. Подопригора A.A. Правовые вопросы  создания  и внедрения новой техники. – Киев: Вища школа: Изд-во при Киев.  ун­те, 1975. – 192 с.

19. Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса:  новый диалог человека с природой / Перевод с англ. / Общ ред. и  пос­лесл. В.И. Аршинова и др. – М.: Прогресс, 1986. – 431 с„

20. Рассудовский В.А. Информационное обеспечение научных ор­ганизаций // Право и управление научными организациями.-М., 1980. – 283 с.

21. Скрипко В.Р. Охрана прав изобретателей  и рационализато­ров в европейских социалистических странах – М.:  Наука, 1975. – 144 с.

22. Советское гражданское право / Учебник / Отв. ред.О. Иоф­фе и др. – Т. I. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. – 472 с.

23. Советское гражданское право / Учебник / В 2 частях/ Отв. ред. В.А. Рясенцев. – 3-е изд., перераб. и доп.  –   М.: Юрид. лит., 1986. – Ч. I. – 558 с.

24.Siber V. Legal protection of Computer Programa under  In­tellectual Property Law and Transfer  of  Teohnology // WIPO / I p. / JK / 1987. – 50 p.

---

[1] Все буквенные и цифровые обозначения условны.

 

Подписка на он-лайн тесты по интеллектуальной собственности для физических лиц.

Подписка на он-лайн тесты по интеллектуальной собственности для юридических лиц.